Жан Ванье Община — место прощения и праздника - Жан Ванье

Но слово это совсем близко от тебя; оно в устах твоих и в сердце твоём, чтобы ты исполнил его

(Второзаконие 30: 11–14).

Общинная жизнь в своей повседневности не превышает силы наши.

В промышленно развитых странах сформировался изолированный от природы стиль жизни, искуственная жизнь: дома наполнены электрическими приборами; развлечения часто ограничиваются только телевизором и кинотеатром; города шумные, удушающие, загрязнённые, мужчины и женщины вынуждены помногу часов проводить в метро, на поезде, в автомобиле, в пробках. Фильмы, которые они смотрят и новости, которые они слушают, являются не чем иным, как драмами и насилием. Нужно добавить ко всему этому сообщения со всего мира, которые невозможно полностью пересказать: землятресение в Гватемале, голод в Сагеле, гражданская война в Ливане, покушения в Северной Ирландии, сообщения из стран, где не существует свободы печати, в которых властвуют тирании, казни, люди по произволу посажены в тюрьмы, в психиатрические больницы. Все эти факторы вызывают волнение и нервные срывывы. А современные мужчины и женщины чувствуют себя неспособными свести всё это воедино. Они слишком маленькие, чтобы принять все эти более–менее драматичные сообщения в свою хрупкую плоть. Именно таким образом их с лёгкостью привлекают новые мифы, обещающие спасение мира, очерствевшие секты, заявляющие, что обладают истиной. Чем более человек удручён, с тем большей силой набрасываются на него новые спасители, фанатики, то из политической, то из психоаналитической, религиозной или мистической области. Или же он хочет забыть всё в спонтанных порывах к богатству и престижу.

Общины должны стать знаком того, что можно жить по–человечески, что даже при наших нынешних структурах нет необходимости быть рабами существующих форм труда, бесчеловечной экономики, искусственных или возбуждающих развлечений.

Община, по–преимуществу, является местом, в котором мы учимся жить согласно с ритмом человека, в измерении человеческого сердца, согласно с ритмом природы. Мы сотворены из земли и нуждаемся в тепле солнца, в воде моря, в воздухе, которым мы дышим. Мы детищи природы и законы этой природы составялют часть нашей плоти. Это не означает, что научные открытия бесполезны, но они должны служить жизни, созданию такой окружающей среды, в которой человег смог бы на самом деле возрастать во всех измерениях своего бытия, будь то в городе или в брошенных деревнях или же в трущобах, в раскошных ли кварталах, или в гетто.

Община не должна в первую очередь быть собранием громкой толпы, командой, кучкой героев, но единением людей, желающих стать свидетельством того, что людям возможно жить вместе, любить друг друга, праздновать, трудиться на благо лучшего мира, ради братства и мира. В этом материалистическом мире, в котором люди зачастую не знают друг друга или друг друга убивают, она должна стать знамением того, что любовь возможна и что для того, чтобы жить в радости, не нужно много денег — напротив. Книга Шумахера Маленький и Прекрасный [34] побудила меня о многом подумать в этой связи. Нужно, чтобы в наших общинах в «Ковчеге» ещё более обращали внимание на качество жизни. Нужно, чтобы мы каждый день учились жить, чтобы мы обретали свой ритм внутренней и внешеней жизни.

6. Политическое измерение общины

Христианские общины не могут жить совсем вдали от общества. Прежде всего, они не являются местом для проявления эмоций, как наркотик перед грустью повседневности, местом, в котором успокаевается сознание, местом, где мы бежим от настоящего ради грёз о потустороннем. Они, напротив, являются местом обновления для того, чтобы помочь каждому человеку возрастать во внутреннем освобождении, направляясь к главной цели — любить всех людей как Иисус их любит:

Нет больше той любви, как положить душу свою ради собственных братьев (Ин. 15: 13).

Весть Иисуса ясна. Он упрекал богатых и гордых, но возвышал смиренных. Христианские община должны предстоять в сердце общества, видимая всем:

Зажегши свечу, не ставят её под сосудом

(Матф. 5, 15).

Они должны стать знаком того, что, даже обладая лишь самыми незначительными материальными ресурсами и не имея искусственных возбудителей, можно обладать сердцем, полным радости и испытавать удивление перед красотой человека, близкого нам, красотой вселенной, нашим обиталищем, также знаком того, что возможно трудиться вместе, чтобы наш квартал, наша деревня или наш город были местом высочайшей справедливости, мира и дружбы, проявления творческих способностей и человеческого становления.

Тогда понимаешь, что жизнь христианских общин проникнута политическим измерением.

Я думаю, что во Франции некоторые христиане затуманены политикой. Они иногда являются ужасными антикоммунистами: комунизм становится страшным дьяволом, которого нужно низвергнуть; эти христинае иногда стремятся создать политические объединения с фашистским душком. Или наоборот, они антикапиталисты, марксисты и борятся за новые структуры, которые, по их мнению, смогут обеспечить равенство ресурсов. Эти две тенденции часто провозглашают что–то вроде национальной централизации, будь то ради охранения либеральной экономики или ради национализации и планирования всего.

Иногда я спрашиваю себя, не должны ли христиане посвящать свою энергию прежде всего созданию христианских общин, живущих максимально приближенно к Заповедям Нагорной Проповеди. Эти общины, живущие согласно ценностям, отличным от ценностей исключительно материального прогресса, успеха, приобретения богатств или политическоцй борьбы, смогли бы стать закваской в тесте общества. Сначала они изменяли бы не политические структуры, но сердца и дух людей, живущих в обществе, давая им заглянуть в новое измерение человеческтего бытия, в измерение внутренней жизни, любви, созерцания, удивления и участия в жизни друг друга, измерения, в котором бедный и слабый, вместо того, чтобы их выбрасывали со счёта, пребывали бы в сердце общества.

Надежда моя заключается в том, что если этот дух общинной жизни на самом деле распространится, то и структуры изменятся. Структуры, в которых живёт общество, представляют собой зеркало сердец, за исключением, конено, случая тираний.

Это означает, что некоторые люди будут с этих пор прилагать всяческие усилия ради улучшения или изменения экономических и политических структур, помогая созидать общество, в котором было бы больше справедливости, подлинного взаимоучастия и в котором общины могли бы укорениться и пойти в рост.

Общины, живущие в простоте, бедности и без лишних растрат, помогают раскрыть новый образ жизни, требующий минимальных финансовых ресурсов, но максимально развитой системы межличностных отношений. Не лучшее ли это средство, чтобы засыпать ров, каждый день всё более разделяющий богатые и бедные страны? Для людей, влюблённых во вселенскую любовь, речь не идёт только о том, чтобы помочь развитию бедных стран. Нужно помогать также богатым странам понять, что счастье не заключается в неудержимом поиске материальных благ, но в простых взаимоотношениях, исполененных любви, переживаемых и почитаемых в общинной жизни, свободной от богатств.

В Африке и других странах я замечаю, что деревенские люди ведут на самом деле насыщенную жизнь. Они умеют жить в семье и в деревне, между собой, даже если они не умеют делать это всегда плодотворно. Миссионеры, которых я встречаю, часто много чего умеют делать: строить школы и больницы, учить, лечить и т. д., иногда даже с глубиной уходя в политическую борьбу. Но часто они не умеют жить между собой, в их доме не ощущается радость, живость, у них нет общины, где все чувствуют себя на своём месте, где все расслаблены, где завязываются глубокие узы братства. Это немного грустно, потому что христине должны, прежде всего, давать свидетельство жизни. Это тем более важно сегодня, потому что африканские страны мятутся среди деревенских традиций и вкуса денег и прогресса. К сожалению, часто миссионеры создают образ людей, использующих дорогостоящие машины и технику для того, чтобы жить и преуспевать, от автомобиля до холодильника. Я всегда удивляюсь Малым Сёстрам Иисуса, сёстрам матери Терезы и многим другим общинам, живущим посреди народа и дающим свидетельство о жизни.

В нашей общине в Калькутте иногда мы спрашиваем себя, что мы там делаем. Нас примерно пятнадцать человек, некоторое количество которых раньше жили на улице, неактивные и несчастные по причине умственной отсталости. Мы живём в сердце бедного перенаселённого квартала, примыкающего к станции Сеалда, самой многолюдной станции мира. Мы живём счастливо в повседневности, естественно общаясь и с большими и с маленькими. У нас достаточно еды, а фабрика Филипс обеспечивает нас работой. Мы медленно следуем к некоторой финансовой самостоятельности, чтобы нам не быть уверенными в её достижении. На улице существует множество бедных, безработных; и немного более далеко в городе живут богатые, неосознающие своей ответствености. Тогда мы спрашиваем себя, чем мы занимаемся, мы, маленькая капля воды в этом глубоком океане страданий и нищеты. Мы должны постоянно помнить, что мы не спасители мира, но — маленький знак, среди тысяч других знаков, того, что любовь возможна; что мир не обречён на борьбу между притеяняемыми и притеснителями; что борьба классов и рас не неизбежна; что надежда существует. И это потому, что мы верим, что Отец любит нас и посылает нам Свой Дух, чтобы преобразить наши сердца и вести нас от эгоизма к любви, потому что мы все можем жить в повседневности как братья и сёстры.